Общество Правозащитников  МАЗЛУМ

ЦЕНЗУРА КОММЕРЧЕСКОГО РАДИОВЕЩАНИЯ В УЗБЕКИСТАНЕ (взгляд изнутри)

Сотрудник одной из коммерческих радиостанций в г.Ташкенте рассказал о системе цензуры, применяемой в отношении негосударственного радиовещания.

По его словам, в наибольшей степени цензуре подвергаются передачи новостного блока. Руководители радиостанции знают темы, болезненные для государственных органов, регулярно встречаются с курирующими СМИ чиновниками, которые доводят до них текущие политические установки. Поэтому первым и главным цензором вещания является само руководство радиостанции.

Существуют негласные установки относительно того, с каких сайтов сотрудники службы новостей должна брать новости (явное предпочтение отдается сайту «УЗПак» – государственного агентства новостей), а на какие им лучше не заходить. Руководствуясь этими правилами, сотрудники службы новостей выдерживают баланс между скучными внутриузбекскими официальными новостями (перемещения президента по стране, начало уборки урожая и т.п.) и более живыми международными событиями (авиакатастрофы, взрывы, новости культуры), которые берутся преимущественно с российских сайтов. Тем не менее и здесь возможны неожиданные ситуации. Так, после сообщения об аресте некогда проживавшего в Ташкенте Алимхана Тохтахунова, обвиненного властями США в подкупе Олимпийского комитета, на редакцию обрушился шквал звонков от разных влиятельных людей, которые являются его друзьями. Хозяин радиостанции имел по этому поводу серьезные неприятности, из которых, как говорят, вышел с трудом.

Согласно требованиям государственных органов все ведущие радио должны записывать в специальной тетрадке весь текст, который они произнесли в эфире. Это обычные «общие» тетради, купленные в магазине канцелярских товаров, однако они прошиты и пронумерованы и на них написано, сколько в них листов. Некоторые отступления от требования обязательной фиксации своих реплик возможны только для ведущих прямого эфира, которые попросту не успевают вести диалог и одновременно записывать его в тетрадь. Поэтому им разрешается фиксировать диалоги постфактум, после работы. При этом руководство радио прекрасно понимает, что адекватно воспроизвести текст 4-часовой передачи невозможно, и «закрывает глаза» на куцые записи. Для руководителей радиостанции главное, чтобы эти заполненные тетради существовали, ведь именно они являются одним из главных предметов проверки со стороны всевозможных комиссий Минпечати, Гостелерадио и других ведомств, регулярно посещающих радиостанцию. Кроме тетрадей комиссии должны быть предъявлены все письма, поступившие на радиостанцию, включая заявки на поздравления частных лиц. Они также аккуратно подшиваются в папки.

О приходе очередной комиссии сотрудники радиостанции как правило узнают заранее. Поскольку к радиостанции, на которой работает рассказчик, серьезных претензий нет, процедура приема комиссии является отработанной и носит формальный характер. Готовится плов, в помещении радиостанции проверяется, на месте ли огнетушитель, заполнены ли рабочие тетради и соблюдены ли другие требования государственных органов.

Важная проблема для радиостанции – объем вещания на русском языке. В соответствии с негласными инструкциями 60% вещания должно быть на узбекском языке, 40% – на русском. При этом желающих слушать музыкальную продукцию на русском гораздо больше, поскольку она более разнообразна и популярна.

Коммерческие радиостанции обычно используют два пути «выхода» из этой ситуации. Один – не слишком соблюдать эту пропорцию, не обращая внимания на запреты, и урегулировать претензии (если они возникают) с помощью взяток или лоббирования. Самым откровенным образом этот путь использует радиостанция «Герфе», принадлежащая, как утверждают, дочери президента Узбекистана Гульноре Каримовой. Другой вариант – пускать в самые выигрышные утренние часы блоки русского вещания и русской музыки (может быть, разбавляя их несколькими хитами на узбекском), а в остальное время вещание вести преимущественно на узбекском.

Но все это не исключает вмешательства в деятельность независимой коммерческой радиостанции официальных лиц. Так, например, после сообщения о российском интернет-персонаже «Масяне» в студию последовал звонок от сотрудника среднего уровня одного из министерств, курирующего радиостанцию. Произнеся в течение 10 минут гневный монолог, основным содержанием которого было «кому это интересно?», чиновник, «разрядившись», положил трубку. Для руководства радиостанции, которому ведущий доложил о происшедшем, это стало серьезной причиной для опасений о возможности новых неприятностей со стороны государства.

Николай Митрохин                                                                                      Ноябрь 2002 г.